Мы смерти смотрели в глаза

Из воспоминаний Виктора Николаевича Черепанова, участника Великой Отечественной войны.

По окончании войны демобилизовался домой фронтовик лишь в 1950 году. Тридцать лет проработал он затем шофёром в автотранспортном пассажирском предприятии. Имел заслуженные награды: орден Славы, Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги».

Но его рассказ заслуживает того, чтобы сегодняшнее поколение знало все тяготы самой страшной войны в истории нашего Отечества.

— Шёл 1943-й, — вспоминал Виктор Николаевич. — Мне едва исполнилось шестнадцать. Но беда в том, что затерялись мои документы о рождении, и родители посоветовали обратиться по этому вопросу к врачам. Я отправился в больницу. В этот момент как раз работала там призывная комиссия. В регистратуре мне и посоветовали обратиться именно к ней.

…Прошёл осмотр. Жду у окошка результатов осмотра. Вдруг вместо справки о рождении мне протягивают повестку на фронт. Дома показал – и все в слезы. Но время было не до объяснений: утром с харчишками явился на призывной пункт. Так началась для меня, подростка, фронтовая жизнь.

В начале попал я в Баку в снайперскую школу. Через полгода направили на Калининский фронт. Сюда прибыла на пополнение прямо из боя десантная военно-воздушная бригада. И нас, снайперов, тут же зачислили в её состав. Прошли курс обучения и тренировок по прыжкам с парашютом: сперва с аэростата на малой высоте, а затем с самолета более чем с трёх тысяч метров. Так мы стали десантниками.

Сражался Виктор Николаевич и в качестве десантника и в качестве снайпера. Но в одном из боёв, когда рота бросилась в наступление, вдруг пуля сразила пулеметчика. Атака захлебнулась. Командир роты подзывает к себе Черепанова и спрашивает:

— Снайпер, а пулемёт ты знаешь?

— Изучали в школе.

— Ну вот, теперь будешь пулемётчиком.

Так до конца войны и оставался Виктор Николаевич пулемётчиком. Он вспоминает:

— Вручили мне ручной пулемёт довоенного образца. Я и сейчас всё благодарю наших оружейников. Сколько раз спасал он нас от врага! Сколько сберёг жизней! Что важно, накалялся он, бывало, добела, в руках не удержишь. Но никогда не отказывал.

Помню случай под Веной. Впереди небольшое село. Шёл дождь. Рота развернулась в боевом порядке. Идём цепью. И вдруг с двух сторон пулемётный огонь. Залегли. Отвечать огнём на огонь было нельзя — сразу засекут. Но мы и так под прицелом врага. А уничтожить нас он решил миномётным огнём. Убит мой командир взвода, командир роты контужен, многие ребята убиты… Фашисты решили, что от нас остались одни трупы и ринулись в атаку во весь рост.

Вот тут-то и показал мой пулемёт, на что он способен. Строчил беспрерывно, менял только диски. Думал — заклинит. Тогда всем нам хана. Но он выдержал и такую нагрузку. Атака немцев захлебнулась. А тут вскоре и помощь подоспела – мы спасены!

И всё же однажды пулемёт чуть было не подвёл меня. Наверное, и у металла есть предел.

А дело было так. На отшибе одного посёлка одиноко стоял дом, занятый немцами. Задача нашего взвода – с боем взять его. И мы взяли. Часть фашистов уничтожили в перестрелке, часть в рукопашной. Но несколько человек ускользнуло. Собрав помощь, они вновь напали, окружив нас. Мы заняли круговую оборону. Они беспрерывно пытались пробиться к дому. Вот тут-то мне и пришлось поработать, как говориться, до седьмого пота.

Строчу из пулемёта, перебегая от окна к ок­ну. Пулемётная очередь не давала им возмож­ности ни подняться, ни наступать. Но вдруг пу­лемёт замолчал. Ствол накалился докрасна, па­трон заклинился. Немцы, видно, это поняли и бросились в атаку. Что делать? Мысль работала мгновенно. Смотрю, стоит в углу кадка с во­дой. Я быстро окунаю ствол в воду — пар и шипение. Выбиваю застрявший патрон, меняю диск и… Очередь тут же скосила наступающих, а у оставшихся уже не хватало ни желания, ни смелости на новую атаку. А на рассвете подо­шла вся наша рота.

…Весь сорок четвертый пришлось протопать пешком с боями. Не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Бог его знает, что спасало в та­кие моменты, но спасало и спасло.

Помню один момент, где именно он решил мою судьбу. Выбивали мы немцев из одного на­селённого пункта. Быстро перебегаем по пере­улку. Чуть впереди меня бежит с автоматом сер­жант. Он был старше всех нас. До улицы рукой подать. Остановились, чтобы осмотреться. И в этот момент выскакивает немецкий офицер и почти в упор стреляет в меня. Не знаю, как я успел пригнуться — пуля просвистала у виска. Но немец не заметил сержанта. Это и спасло меня. Сержант тут же дал по немцу очередь. Пистолет вывалился у него из рук. Когда под­няли его, — обойма была пуста. Вот почему не сделал он второго выстрела. Значит, судьба моя такая — уцелел.

Эти воспоминания были записаны в сентябре 1993 года, когда ещё ветеран был жив. Но мы, благодаря таким, как В. Н. Черепанов, больше узнаём о тех горячих днях самой кровопролитной войны и понимаем, какой страшной ценой была завоёвана мирная жизнь, что мы в ответе за всё, что происходит на нашей земле и нет срока давности преступлениям фашистов.

Страницы газеты листал

В. МАЮРЧЕНКО, наш корр.